Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]

Рано утром на следующий день нас посетил капитан собственной персоной. Поскольку он прибыл под видом электромонтера (кстати, в рабочем комбинезоне он выглядел намного симпатичнее, чем в милицейском мундире), принимать его пришлось в холле у счетчика, так что мы с мужем были вынуждены примоститься на ступеньках лестницы. Сегодня настроение у капитана было несравненно лучше, чем вчера. И с нами он обращался совсем по-другому. Начал с декларации:

— Уважаемые господа! Органы милиции обращаются к вам…

Но не выдержал торжественного тона и закончил по-свойски:

— Вообще-то никакие не органы, а я лично… То есть, разумеется, с согласия органов но вот какое будет предложение, а может, просьба, не знаю, что правильнее. Дело в том… Видите ли… Как правило, наше ведомство не включает в состав участников своих тайных операций посторонних лиц, но тут совершенно исключительный случай. Сейчас все объясню, прошу слушать внимательно. Есть основания полагать, что эти самые Мацеяки обратятся к вам с просьбой еще раз подменить их.

— Этого еще не хватало! — вырвалось у мужа. Меня тоже, мягко сказать, не обрадовала подобная перспектива, но я благоразумно промолчала, поэтому неудовольствие капитана излилось только на мужа.

— Неужели вам так плохо с этой женой? — вступился он за меня.

— Да нет, я не потому, — неловко оправдывался тот. — Правда, жена из нее никакая, но сама по себе она ничего. Но я больше не могу тут, я не гожусь в преступники, и вообще, с меня достаточно! Сплошные нервы, сил больше нет! И отпуск кончился.

— У тебя же осталось еще три недели, — выдала я его с головой.

— А если они совсем совесть потеряют и запросят месяц, тогда что?

Я собралась ему как следует ответить, но капитан жестом призвал нас к порядку.

— Дайте же мне договорить! В интересах милиции, чтобы преступники чувствовали себя в безопасности, это здорово облегчит нашу задачу. Конечно, и без вас мы их переловим, но на это потребуется гораздо больше времени, да и во многом осложнит все дело. С вашей же помощью…

Муж опять застонал, но уже как бы сдаваясь, а капитан продолжал нас агитировать:

— Мы гарантируем, что ваше участие останется в тайне, официально вы нигде не будете фигурировать. Разумеется, вы вправе не согласиться, откровенно говоря, и уговаривать-то вас я не имею права, но уж очень мы заинтересованы в вашем содействии.

— Меня можете не агитировать, — меланхолически заметила я. — Обожаю принимать участие во всяких интересных авантюрах, даже если меня не приглашают. Он протестует, так объясните ему своими словами, что с юридической точки зрения мы оба выглядим достаточно подозрительными. И нам остается одно из двух: или оправдаться перед законом, или нас затаскают по судам. Ну какой судья поверит, что мы взялись за это дело исключительно по глупости? Ясно, нам инкриминируют соучастие в преступной шайке с целью извлечения нетрудовых доходов.

— Так я же написал заявление, что возвращаю свои доходы!

— Только потому и возвращаешь, что тебя застукали!

— А как же добровольная явка с повинной? Мои благие намерения?

— Можешь их себе на зиму засолить. В суде как пить дать усомнятся, была ли она такой уж добровольной.

— А отпуск… — завыл муж, в мгновение ока изобразив себе прическу а-ля огородное пугало. Капитан успокоил его:

— Во-первых, все дело займет не больше двухтрех дней, а во-вторых, пани Хмелевская сгустила краски. Неужели мы не знаем, кого в чем подозревать? Еще раз напоминаю, ваше участие целиком и полностью добровольное, вы вправе не согласиться.

— Мы согласны, — муж безнадежно махнул рукой. — Пропади оно все пропадом, еще немного попритворяюсь идиотом.

Итак, поставив интересы общества выше личных, мы с мужем присягнули на верность милиции до гробовой доски, после чего приступили к обсуждению технических деталей предстоящей операции. Капитан тактично не заинтересовался нашими гонорарами, без протеста принял адресованное ему письмо и в десятый раз призвал нас соблюдать максимальную осторожность, подчеркнув, что мы идем на опасное дело. При этом почему-то грозно смотрел именно на меня.

— И не забывайте, — сказал он на прощание, — вам нельзя друг с другом общаться, когда будете на свободе. Ведь вы друг друга не знаете!

— Само собой! — пробурчал муж, а я обиженно добавила:

— Совершенно напрасно нам об этом напоминать, дураки мы, что ли?

Капитан как-то странно взглянул на нас, с трудом удержавшись от какой-то реплики, распрощался и покинул наш дом.

Близкая свобода придала другое направление мыслям. Сбросив личину Басеньки, я наконец-то смогу зажить собственной жизнью, а в ней просматривались кое-какие обнадеживающие и весьма приятные перспективы. Если бы… Если бы не пакт с милицией. Ну да ладно, об этом я подумаю после, сейчас же предстояло в самое ближайшее время общение с паном Паляновским по телефону и, увы, обратное переодевание у него в доме, что ничего приятного не сулило, но тем не менее все требовалось хорошенько продумать.

Наступили томительные часы ожидания. Делать нам с мужем было нечего, он уволил помощника, так как истек срок договора с ним. Свой собственный узор я закончила, Басенькин тоже, а начинать за нее новый не хотелось.

— Интересно, как ты собираешься вынести такое из этого разбойничьего притона, — поинтересовалась я, помогая мужу свернуть в толстый рулон плод нашей творческой фантазии. — Ведь не станешь объяснять Мацеяку, что мы тут с тобой занимались собственными делишками.

Оказывается, муж уже все продумал:

— Как только этот подонок позвонит и договорится о встрече, я сразу звоню корешу. Дескать, сейчас к нему приедет бородатый черный придурок, глухой и немой от рождения, и доставит от меня тот самый узор, о котором мы еще раньше договорились. И я по дороге подброшу ему рулон.

— Черный придурок — это ты? — уточнила я.

— Ясно, а кто же? — ответил муж и вдруг разозлился. — И вовсе не я, а Мацеяк! То есть я под видом Мацеяка. А лично я блондин.

Что-то в последнее время везет мне на блондинов. Кстати, если сегодня состоится обратное перевоплощение, то вечером на встречу с моим блондином отправится Басенька. Бог знает, к чему это приведет! Надо что-то придумать, ни в коем случае нельзя допустить такого!

Впрочем, появление настоящей Басеньки было чревато и другого рода последствиями.

— Слушай, — сказала я мужу замогильным голосом, исполненная самых мрачных предчувствий. — Нам надо придумать пароль.

— Какой еще пароль? — вскинулся муж.

— На случай, если нас вторично попросят подежурить. Ведь может получиться так, что ангажируют лишь кого-нибудь одного, тебя или меня. И мы не разберемся, мы ли это или они.

— Не понимаю.

— Ну представь, тебя наняли вторично, приходишь ты сюда, а тут вместо меня сидит настоящая Басенька, ты, как ни в чем не бывало, обращаешься к ней, как ко мне, — и конец! Все раскрыто! Думаешь, они нас по головке погладят за это?

Муж вскочил и забегал по комнате.

— Черт возьми, тогда нам и впрямь крышка! Как пить дать прикончат! И какого черта я ввязался в это дело? Какой леший меня дернул? Жил бы себе спокойно, так нет! Укокошат, не успеешь и глазом моргнуть! Что делать?

— Так я же говорю — придумать пароль.

— Какой пароль?

— По возможности самый невинный.

— Разве такие бывают? Я читал: пароль, отзыв — всегда что-нибудь этакое. А, знаю! Я вхожу и спрашиваю: «У вас продаются куры?»

— Уже было, не пойдет. И потом это некультурно.

— Значит, я вхожу и спрашиваю: «Быть или не быть?» А ты отвечаешь…

— О Господи, я же сказала — самый что ни на есть невинный. Помолчи, дай подумать!.. Ну хотя бы так: ты входишь, видишь сомнительную особу, похожую на меня, но не заговариваешь с ней, а молча начинаешь барабанить пальцами по стеклу. Вот так. При этом мечтательно смотришь в окно, а не на меня. Подойдя к окну, я наглядно продемонстрировала, как это делается. Муж послушно повторил. Получилось неплохо. Он одобрил идею:

— Подходяще. А ты тоже будешь барабанить при виде сомнительного меня?

— Нет, одно и то же — скучно. Сделаем по-другому. Я вхожу, вижу подозрительного типа, похожего на тебя, снимаю туфлю и вытряхиваю из нее камушек.

— А откуда ты возьмешь камушек?

Нервотрепка последних недель, похоже, сказалась-таки на его умственных способностях. Я не стала сердиться, только вздохнула:

— Камушек в натуре не потребуется, я просто сделаю вид, что его вытряхиваю.

Ну хорошо, мы придумали, как избежать одной опасности, но ведь их могло быть великое множество. Ближайшее будущее изобиловало ловушками, подводными камнями и капканами на каждом шагу, и любой из этих шагов мог для нас стать последним. Муж еще был оптимистом, ибо высказал предположение, что наши патроны обвели милицию вокруг пальца, или, как он выразился, «выставили кормой к ветру», и сбежали с награбленным имуществом через зеленую границу, а нам придется сидеть тут до конца дней своих обреченными на общение друг с другом. Я же предвидела другой финал: мы попадаемся в расставленную для нас ловушку, из которой милиция извлечет лишь наши трупы, да и то в ненаилучшем состоянии. И все равно, скорее бы уж они появились, если придется ждать еще день, нервы не выдержат.